Последняя сцена была разыграна в саду на крыше, и виолончели вздыхали под музыкальную луну, а легкие приключения и легкая пенистая комедия порхали взад и вперед в кальции. Эмори горел желанием стать завсегдатаем садов на крышах, познакомиться с девушкой, которая должна была бы выглядеть так, вернее, с той самой девушкой; чьи волосы заливались золотым лунным светом, а у его локтя неразборчивый официант наливал игристое вино. Когда занавес опустился в последний раз, он так глубоко вздохнул, что люди перед ним обернулись, уставились на него и сказали достаточно громко, чтобы он мог услышать: