Приличия и воспитанность, естественно, требовали, чтобы мы вели себя как обычно, однако я не мог не задаться вопросом, действительно ли этот самоконтроль представляет собой большую трудность. Не было ни красных глаз, ни признаков тайно предающегося горя. Я чувствовал, что был прав, считая, что Доркас больше всего пострадала от личной стороны трагедии.