Ее настроение менялось так быстро, что я часто оставался позади. Ей нравилось заставлять меня спотыкаться за ней (как она однажды сказала — бедный Калибан, всегда спотыкающийся за Мирандой, сказала она), иногда она называла меня Калибаном, иногда Фердинандом. Иногда она была противной и резкой. Она насмехалась надо мной, передразнивала меня, приводила меня в отчаяние и задавала мне вопросы, на которые я не мог ответить. А иногда она была очень сочувствующей, я чувствовал, что она понимала меня, как никто со времен дяди Дика, и я мог со всем смириться.