Я всегда был рад, что сказал это. Это был единственный комплимент, который я когда-либо ему делал, потому что я не одобрял его от начала до конца. Сначала он вежливо кивнул, а потом его лицо расплылось в той лучезарной и понимающей улыбке, как будто мы все время были в экстатическом сговоре по этому поводу. Его великолепный розовый лоскут костюма ярко выделялся на фоне белых ступеней, и я вспомнил ту ночь, когда три месяца назад впервые попал в дом его предков. Лужайка и подъездная дорога были запружены лицами тех, кто догадывался о его испорченности, — и он стоял на этих ступенях, скрывая свою нетленную мечту, и махал им на прощание.
