Мистер Кармайкл сел. Каким-то образом он постепенно полюбил этого несчастного человека. Он сам был так здоров и счастлив и так окружен весельем и любовью, что запустение и разбитое здоровье казались вещами жалко-невыносимыми. Если бы в доме раздавался хотя бы один веселый высокий голос, он был бы гораздо менее унылым. И то, что мужчине приходится носить в своей груди мысль о том, что он, по-видимому, поступил неправильно и бросил ребенка, было неприемлемо.