Любой из них мог сравниться с любыми десятью обычными военнослужащими Ландсраада. Ко времени Шаддама IV, когда они все еще были грозными, их сила была истощена чрезмерной самоуверенностью, а поддерживающая таинственность их воинственной религии была глубоко подорвана цинизмом.