Я отдергиваю голову назад, но в итоге смеюсь. "Спасибо, буду иметь ввиду. " По крайней мере, он все еще может шутить. Но когда я начинаю подводить его к ручью, все легкомыслие пропадает. Это всего в двух футах, насколько это может быть тяжело? Очень тяжело, когда я понимаю, что он не может сдвинуться ни на дюйм самостоятельно. Он настолько слаб, что лучшее, что он может сделать, это не сопротивляться. Я пытаюсь тащить его, но, несмотря на то, что знаю, что он делает все возможное, чтобы молчать, резкие крики боли вырываются у него. Грязь и растения, кажется, заключили его в тюрьму, и мне, наконец, приходится сделать гигантский рывок, чтобы вырвать его из их лап. Он все еще в двух футах от воды, лежит там, стиснув зубы, слезы оставляют следы в грязи на его лице.