Оглядываясь назад, всего на три года, на этот конкретный период моей жизни, я отчетливо помню необычное выражение лица Люсио, когда я сказал ему, что Сибилла Элтон приняла меня. Его внезапная улыбка придала свет его глазам, которого я никогда раньше не видел в них — яркий, но зловещий блеск, странным образом наводивший на мысль о каком-то внутренне подавленном гневе и презрении. Пока я говорил, он, к моей досаде, играл со своей сверхъестественной любимицей, «мумией-насекомым», — и меня безмерно раздражало то отталкивающее упорство, с которым блестящее существо, похожее на летучую мышь, цеплялось за его руку.
