Convulsively sobbing with a grief which he could not repress , Chichikov sank upon a chair , tore from his shoulders the last ragged , trailing remnants of his frockcoat , and hurled them from him . Then , thrusting his fingers into the hair which he had once been so careful to preserve , he pulled it out by handfuls at a time , as though he hoped through physical pain to deaden the mental agony which he was suffering .
Судорожно всхлипывая от горя, которое он не мог сдержать, Чичиков опустился на стул, сорвал с плеч свои последние лохмотья, волочащиеся остатки сюртука и швырнул их от себя. Затем, запустив пальцы в волосы, которые он когда-то так старательно оберегал, он выдергивал их горстями за раз, как будто надеялся физической болью заглушить душевную муку, которую он терпел.
