The severe wound of the elder man had probably deprived him of sleep ; for , so soon as the first ray of sunshine rested on the top of the highest tree , he reared himself painfully from his recumbent posture and sat erect . The deep lines of his countenance and the scattered gray of his hair marked him as past the middle age ; but his muscular frame would , but for the effect of his wound , have been as capable of sustaining fatigue as in the early vigor of life . Languor and exhaustion now sat upon his haggard features ; and the despairing glance which he sent forward through the depths of the forest proved his own conviction that his pilgrimage was at an end . He next turned his eyes to the companion who reclined by his side . The youth — for he had scarcely attained the years of manhood — lay , with his head upon his arm , in the embrace of an unquiet sleep , which a thrill of pain from his wounds seemed each moment on the point of breaking .
Тяжелое ранение старика, вероятно, лишило его сна; ибо, как только первый луч солнца коснулся вершины самого высокого дерева, он с трудом поднялся из лежачего положения и сел прямо. Глубокие морщины его лица и разбросанная седина в волосах говорили о том, что он уже вышел за рамки среднего возраста; но его мускулистое тело, если бы не последствия раны, было бы так же способно выдерживать усталость, как и в начале жизни. Вялость и усталость отразились теперь на его измученном лице; и отчаянный взгляд, который он бросил вперед сквозь глубь леса, подтвердил его убежденность в том, что его паломничество подошло к концу. Затем он перевел взгляд на спутника, который полулежал рядом с ним. Юноша, едва достигший совершеннолетия, лежал, положив голову на руку, в объятиях беспокойного сна, который, казалось, каждую минуту вот-вот разорвал острая боль от ран.
