" Rosina ! " cried he , in broken and passionate tones , but with nothing of the wild wail that had haunted his voice so long , " forgive ! forgive ! "
«Розина!» - воскликнул он надломленным и страстным голосом, но без всякого дикого воя, который так долго преследовал его голос. - Прости! Прости!
