" My father , " said Beatrice , feebly , — and still as she spoke she kept her hand upon her heart , — " wherefore didst thou inflict this miserable doom upon thy child ? "
— Отец мой, — слабо сказала Беатрис, — и все же, продолжая говорить, она держала руку на сердце, — за что ты навлек на свое дитя такое несчастье?
