" Have I then sold myself , " thought the minister , " to the fiend whom , if men say true , this yellow-starched and velveted old hag has chosen for her prince and master ? "
«Неужели я продал себя, — подумал министр, — дьяволу, которого, если люди говорят правду, эта накрахмаленная и бархатная старая ведьма выбрала своим принцем и хозяином?»
