When he heard these words and saw the expression of firm resolution in the Emperor 's eyes , Michaud -- quoique étranger , russe de cœur et d'âme , -- at that solemn moment felt himself enraptured by all that he had heard ( as he used afterwards to say ) , and gave expression to his own feelings and those of the Russian people whose representative he considered himself to be , in the following words :
Услышав эти слова и увидев выражение твердой решимости в глазах императора, Мишо — quoique étranger, russe de cœur et d’âme — в эту торжественную минуту почувствовал себя восхищенным всем, что он услышал (как он впоследствии говорил скажем), и выразил свои чувства и чувства русского народа, представителем которого он себя считал, в следующих словах:
