On Saturday , the thirty-first of August , everything in the Rostóvs ' house seemed topsy-turvy . All the doors were open , all the furniture was being carried out or moved about , and the mirrors and pictures had been taken down . There were trunks in the rooms , and hay , wrapping paper , and ropes were scattered about . The peasants and house serfs carrying out the things were treading heavily on the parquet floors . The yard was crowded with peasant carts , some loaded high and already corded up , others still empty .
В субботу, тридцать первого августа, в доме Ростовых все как будто перевернулось. Все двери были открыты, вся мебель вынесена или передвинута, зеркала и картины сняты. В комнатах стояли сундуки, а вокруг разбросано сено, упаковочная бумага и веревки. Выполнявшие это крестьяне и крепостные тяжело топтали по паркетному полу. Двор был забит крестьянскими телегами, некоторые высоко нагруженными и уже привязанными, другие еще пустыми.