On the Poklónny Hill , four miles from the Dorogomílov gate of Moscow , Kutúzov got out of his carriage and sat down on a bench by the roadside . A great crowd of generals gathered round him , and Count Rostopchín , who had come out from Moscow , joined them . This brilliant company separated into several groups who all discussed the advantages and disadvantages of the position , the state of the army , the plans suggested , the situation of Moscow , and military questions generally . Though they had not been summoned for the purpose , and though it was not so called , they all felt that this was really a council of war . The conversations all dealt with public questions . If anyone gave or asked for personal news , it was done in a whisper and they immediately reverted to general matters . No jokes , or laughter , or smiles even , were seen among all these men . They evidently all made an effort to hold themselves at the height the situation demanded . And all these groups , while talking among themselves , tried to keep near the commander in chief ( whose bench formed the center of the gathering ) and to speak so that he might overhear them .
На Поклонной горе, в четырех верстах от Дорогомиловских ворот Москвы, Кутузов вышел из кареты и сел на скамью у обочины. Вокруг него собралась большая толпа генералов, и к ним присоединился приехавший из Москвы граф Ростопчин. Эта блестящая компания разделилась на несколько групп, которые обсуждали преимущества и недостатки позиции, состояние армии, предполагаемые планы, положение Москвы и военные вопросы вообще. Хотя их не для этой цели созывали и хотя он так не назывался, все они чувствовали, что это действительно был военный совет. Все разговоры касались общественных вопросов. Если кто-нибудь сообщал или спрашивал личные новости, то это делалось шепотом и тотчас же возвращались к общим делам. Среди всех этих людей не было видно ни шуток, ни смеха, ни даже улыбок. Очевидно, все они старались держаться на той высоте, которую требовала ситуация. И все эти группы, переговариваясь между собой, старались держаться возле главнокомандующего (скамья которого составляла центр собрания) и говорить так, чтобы он мог их подслушать.
