Only to the old countess at night in bed could Natásha have told all she was feeling . She knew that Sónya with her severe and simple views would either not understand it at all or would be horrified at such a confession . So Natásha tried to solve what was torturing her by herself
Только старой графине ночью, в постели, Наташа могла рассказать все, что она чувствовала. Она знала, что Соня с ее суровыми и простыми взглядами или совсем не поймет этого, или ужаснется такому признанию. И Наташа попыталась сама решить, что ее мучило.
