But the place where Levin had been stung was evidently still sore , for he turned pale again , when Stepan Arkadyevitch would have enlarged on the reason , and he himself cut him short .
Но место, куда ужалили Левина, видимо, еще болело, потому что он снова побледнел, когда Степан Аркадьич хотел подробно рассказать о причине, и сам оборвал его.
