When the child at last was still , and had been put in a deep bed , and the nurse , after smoothing the little pillow , had left her , Alexey Alexandrovitch got up , and walking awkwardly on tiptoe , approached the baby . For a minute he was still , and with the same despondent face gazed at the baby ; but all at once a smile , that moved his hair and the skin of his forehead , came out on his face , and he went as softly out of the room .
Когда ребенок наконец утих и был уложен в глубокую кровать, а няня, разгладив подушечку, оставила ее, Алексей Александрович встал и, неловко ходя на цыпочках, подошел к ребенку. С минуту он молчал и с тем же унылым лицом смотрел на младенца; но вдруг улыбка, шевельнувшая его волосы и кожу лба, выступила на лице его, и он так же тихо вышел из комнаты.
