“ Darya Alexandrovna , ” he said , now looking straight into Dolly ’ s kindly , troubled face , and feeling that his tongue was being loosened in spite of himself , “ I would give a great deal for doubt to be still possible . When I doubted , I was miserable , but it was better than now . When I doubted , I had hope ; but now there is no hope , and still I doubt of everything . I am in such doubt of everything that I even hate my son , and sometimes do not believe he is my son . I am very unhappy . ”
— Дарья Александровна, — сказал он, глядя теперь прямо в доброе, обеспокоенное лицо Долли и чувствуя, что язык у него развязывается помимо его воли, — я многое бы отдал, чтобы сомнение еще было возможно. Когда я сомневался, мне было грустно, но это было лучше, чем сейчас. Когда я сомневался, у меня была надежда; но теперь надежды нет, и я все еще во всем сомневаюсь. Я так сомневаюсь во всем, что даже ненавижу своего сына и иногда не верю, что он мой сын. Я очень несчастен».