” Kitty hesitated ; she wanted to say further that ever since this change had taken place in her , Stepan Arkadyevitch had become insufferably repulsive to her , and that she could not see him without the grossest and most hideous conceptions rising before her imagination .
Китти колебалась; она хотела сказать далее, что с тех пор, как в ней произошла эта перемена, Степан Аркадьич стал ей невыносимо противен и что она не могла видеть его без самых грубых и безобразных представлений, возникающих перед ее воображением.