Konstantin Levin heard him , and the disbelief in the sense of all public institutions , which he shared with him , and often expressed , was distasteful to him now from his brother ’ s lips .
Константин Левин услышал его, и то неверие в смысле всех общественных учреждений, которое он с ним разделял и часто выражал, было ему неприятно теперь из уст брата.
