Mercedes raised her eyes to heaven with an expression it would be impossible to describe , and tears , which had hitherto been restrained , now yielded to her emotion , and ran down her cheeks .
Мерседес подняла глаза к небу с выражением, которое невозможно было бы описать, и слезы, которые до сих пор сдерживались, теперь уступили ее волнению и потекли по ее щекам.
