" Oh , my God , my God ! " cried Milady ; " when I supplicate thee to pour upon this man the chastisement which is his due , thou knowest it is not my own vengeance I pursue , but the deliverance of a whole nation that I implore ! "
«О, Боже мой, Боже мой!» воскликнула Миледи; «Когда я умоляю тебя излить на этого человека положенное ему наказание, ты знаешь, что я преследую не свою собственную месть, а умоляю об избавлении целого народа!»
