D'Artagnan felt a strong inclination to embrace Planchet as he had embraced him on his departure ; but he feared lest this mark of affection , bestowed upon his lackey in the open street , might appear extraordinary to passers-by , and he restrained himself .
Д'Артаньян почувствовал сильное желание обнять Планше, как он обнимал его перед отъездом; но он боялся, чтобы этот знак привязанности, оказанный его лакею на открытой улице, не показался прохожим необыкновенным, и сдержался.
