Boxtel trembled with joy . Fifteen or twenty tulips , torn and crushed , were lying about , some of them bent , others completely broken and already withering , the sap oozing from their bleeding bulbs : how gladly would Van Baerle have redeemed that precious sap with his own blood !
Бокстел дрожал от радости. Вокруг валялось пятнадцать или двадцать тюльпанов, разорванных и раздавленных, некоторые из них погнутые, другие совсем сломанные и уже завядшие, из их кровоточащих луковиц сочится сок: с какой радостью бы Ван Берле искупил этот драгоценный сок своей собственной кровью!
