Cornelius was stretched on his couch , with broken wrists and crushed fingers . He had not confessed a crime of which he was not guilty ; and now , after three days of agony , he once more breathed freely , on being informed that the judges , from whom he had expected death , were only condemning him to exile .
Корнелиус растянулся на диване со сломанными запястьями и раздробленными пальцами. Он не сознался в преступлении, в котором не был виновен; и теперь, после трех дней мучений, он снова вздохнул свободно, узнав, что судьи, от которых он ждал смерти, приговаривали его только к ссылке.
