It was eight o ’ clock in the evening before the door opened and his wife entered . He dared not look up at her . He sat with his eyes bent down , and as she went towards him she thought he looked smaller — he seemed so withered and shrunken . A movement of new compassion and old tenderness went through her like a great wave , and putting one hand on his which rested on the arm of the chair , and the other on his shoulder , she said , solemnly but kindly —
Было восемь часов вечера, когда дверь открылась и вошла его жена. Он не осмелился взглянуть на нее. Он сидел, опустив глаза, и, когда она подошла к нему, ей показалось, что он стал меньше — он казался таким иссохшим и сморщенным. Движение нового сострадания и прежней нежности прошло через нее, как огромная волна, и, положив одну руку на его руку, покоившуюся на подлокотнике кресла, а другую ему на плечо, она сказала торжественно, но доброжелательно: