With his chin dropped again upon his bare breast above his folded arms , barefooted , watching from under a gloomy brow the movements of old Viola foraging amongst the cupboards , he seemed as if indeed fallen under a curse -- a ruined and sinister Capataz .
Снова опустив подбородок на обнаженную грудь над сложенными на груди руками, босиком, наблюдая из-под мрачных бровей за движениями старой Виолы, роющейся среди шкафов, он как будто и вправду попал под проклятие — разоренный и зловещий капатас.
