Marianne hardly knew what to say . She would not wound the feelings of her sister on any account , and yet to say what she did not believe was impossible . At length she replied :
Марианна едва знала, что сказать. Она ни в коем случае не хотела оскорбить чувства сестры, но сказать то, во что она не верила, было невозможно. Наконец она ответила:
