Now Emma was obliged to think of the pianoforte ; and the remembrance of all her former fanciful and unfair conjectures was so little pleasing , that she soon allowed herself to believe her visit had been long enough ; and , with a repetition of every thing that she could venture to say of the good wishes which she really felt , took leave .
Теперь Эмме пришлось подумать о фортепиано; и воспоминание обо всех ее прежних причудливых и несправедливых домыслах было так мало приятно, что она вскоре позволила себе поверить, что ее визит был достаточно долгим; и, повторив все, что она могла осмелиться сказать о добрых пожеланиях, которые она действительно испытывала, удалилась.
