Gabriel strove to restrain himself from breaking out into brutal language about the sottish Malins and his pound . He longed to cry to her from his soul , to crush her body against his , to overmaster her . But he said :
Габриэль изо всех сил старался сдержаться и не разразиться грубыми выражениями по поводу пьяного Мэлинса и его фунта. Ему хотелось взывать к ней всей душой, прижимать ее тело к своему, овладевать ею. Но он сказал:
