Madame Bovary put up her eyeglasses . Leon , motionless , looked at her , no longer even attempting to speak a single word , to make a gesture , so discouraged was he at this two-fold obstinacy of gossip and indifference .
Госпожа Бовари подняла очки. Леон неподвижно смотрел на нее, уже не пытаясь даже сказать ни слова, сделать жест, до того обескуражен был он этим двойным упрямством болтовни и равнодушия.
