And then it was I heard , not loud and penetrating as at first , but faint and dim like a dying voice , that tolling , that same tolling that had welcomed the coming of the day : Boom ! ... Boom ! ... Boom ! ...
И тут я услышал, не громкий и пронзительный, как сначала, а слабый и неясный, как голос умирающего, тот звон, тот самый звон, который приветствовал наступление дня: Бум! ... Бум! ... Бум! ...
