Then as I strained to trace our later movements down to our present plight , the pain in my head became intolerable . I came to an insurmountable barrier , an obstinate blank .
Затем, когда я напрягся, чтобы проследить наши более поздние перемещения до нашего настоящего положения, боль в моей голове стала невыносимой. Я наткнулся на непреодолимую преграду, упрямую пустоту.
