He started to go , but stopped , turned to her and asked , his voice low , but steady , neither as plea nor as despair , but as a last gesture of conscientious clarity to close a long ledger , " Dagny . . . did you know . . . how I felt about you ? "
Он хотел было идти, но остановился, повернулся к ней и спросил низким, но твердым голосом, не как мольба и не как отчаяние, а как последний жест сознательной ясности, чтобы закрыть длинную книгу: «Дэгни... ты знала? ... что я чувствовал к тебе?"
