He jerked her closer , to stifle the sight and his own shudder . His hands were going through the automatic motions of intimacy — and she complied , but in a manner that made him feel as if the beats of her arteries under his touch were snickering giggles . They were both performing an expected routine , a routine invented by someone and imposed upon them , performing it in mockery , in hatred , in defiling parody on its inventors .
Он притянул ее ближе, чтобы заглушить зрелище и собственную дрожь. Его руки автоматически совершали интимные движения — и она подчинилась, но так, что он почувствовал, будто биение ее артерий под его прикосновением было хихиканьем. Они оба исполняли ожидаемый, кем-то придуманный и навязанный им распорядок, выполняя его в насмешке, в ненависти, в оскверняющей пародии на его изобретателей.
