He smiled , as if grasping a full confession of the meaning she attached to his name ; the smile held an adversary ’ s acceptance of a challenge — and an adult ’ s amusement at the self - deception of a child .
Он улыбнулся, как бы поняв полное признание того значения, которое она придавала его имени; в улыбке отражалось принятие противником вызова — и веселье взрослого по поводу самообмана ребенка.
