But under it , he had felt a sneaking little hope , swift and furtive like the course of a cockroach : if that threat took form , it would solve everything , save him from decision , save him from signing the letter . . . he would not be President of Taggart Transcontinental any longer , but neither would anyone else . . . neither would anyone else . . .
Но под ней он чувствовал крадущуюся маленькую надежду, быструю и скрытную, как движение таракана: если эта угроза обретет форму, она решит все, спасет его от решения, спасет его от подписания письма... он не станет быть президентом «Таггарт Трансконтинентал», но никто другой… и никто другой…
