Then he sat at his desk , alone with blank terror . He felt as if he were trapped in a subterranean vault and the lock could never be broken again — and as if he were held on display in the sight of the whole city below , hoping that the lock would hold out for eternity . He had to be here , in this office , it was required of him , he had to sit idly and wait — wait for the unknown to descend upon him and to determine his actions — and the terror was both of who would come for him and of the fact that nobody came , nobody to tell him what to do .
Затем он сел за свой стол, один, в полном ужасе. Он чувствовал себя так, словно попал в подземное хранилище, и замок уже никогда не сможет взломать, и словно его выставили напоказ на виду у всего города внизу, надеясь, что замок продержится вечность. Он должен был быть здесь, в этом кабинете, от него этого требовали, он должен был сидеть сложа руки и ждать — ждать, пока неизвестное снизойдет на него и определит его действия, — и ужас был и перед тем, кто придет за ним, и перед о том, что никто не пришел, никто не сказал ему, что делать.
