He spoke slowly , as if lashing himself with his words . There was no sound of emotion in his voice , only the lifeless pull of effort ; it was not the tone of a man ’ s willingness to speak , but the ugly , tortured sound of duty .
Он говорил медленно, словно хлестал себя своими словами. В его голосе не было никаких эмоций, только безжизненное напряжение усилия; это был не тон готовности человека говорить, а отвратительный, мучительный звук долга.