She was looking at his face ; it was the face she had known . It bore no mark of the kind of life he had led , nor of what she had seen on their last night together . There was no sign of tragedy , no bitterness , no tension — only the radiant mockery , matured and stressed , the look of dangerously unpredictable amusement , and the great , guiltless serenity of spirit . But this , she thought , was impossible ; this was more shocking than all the rest .
Она смотрела ему в лицо; это было лицо, которое она знала. На нем не было никаких следов ни того образа жизни, который он вел, ни того, что она видела в их последнюю ночь вместе. Не было ни следа трагедии, ни горечи, ни напряжения — только лучезарная насмешка, зрелая и напряжённая, взгляд опасно-непредсказуемого веселья и великое, невинное спокойствие духа. Но это, думала она, невозможно; это было более шокирующим, чем все остальное.