Kala could not understand , for the voice of Bolgani had at last been raised in the agony of suffering and death , but no sound had come to her by which she possibly could determine the nature of his antagonist .
Кала не могла понять, ибо голос Болгани наконец возвысился в агонии страдания и смерти, но до нее не донеслось ни звука, по которому она могла бы определить природу его противника.
