‘ To be before the footlights , ’ continued the dismal man , ‘ is like sitting at a grand court show , and admiring the silken dresses of the gaudy throng ; to be behind them is to be the people who make that finery , uncared for and unknown , and left to sink or swim , to starve or live , as fortune wills it . ’
«Находиться в свете рампы, — продолжал мрачный человек, — все равно, что сидеть на большом придворном представлении и любоваться шелковыми платьями яркой толпы; стоять за ними — значит быть людьми, создающими этот наряд, заброшенными и неизвестными, оставленными тонуть или плавать, голодать или жить, как того пожелает судьба».