‘ The withered chaplet my dear , ’ said Flora , with great enjoyment , ‘ is then perished the column is crumbled and the pyramid is standing upside down upon its what ’ s - his - name call it not giddiness call it not weakness call it not folly I must now retire into privacy and look upon the ashes of departed joys no more but taking a further liberty of paying for the pastry which has formed the humble pretext of our interview will for ever say Adieu ! ’
— Увядший венец, моя дорогая, — сказала Флора с огромным удовольствием, — тогда он погиб, колонна рухнула, и пирамида стоит вверх тормашками на своем, как его там, называй это не головокружением, не называй это слабостью, не называй это безумием. Теперь мы должны удалиться в уединение и больше не смотреть на пепел ушедших радостей, а взять на себя дальнейшую вольность платить за выпечку, которая послужила скромным предлогом для нашей беседы, и навсегда сказать «Прощай!»
