It had passed through my thoughts to cry out for help again ; though few could know better than I , the solitary nature of the spot , and the hopelessness of aid . But as he sat gloating over me , I was supported by a scornful detestation of him that sealed my lips . Above all things , I resolved that I would not entreat him , and that I would die making some last poor resistance to him .
Мне пришло в голову снова позвать на помощь; хотя немногие могли знать лучше меня об уединенности этого места и безнадежности помощи. Но пока он сидел и злорадствовал надо мной, меня поддерживала презрительная ненависть к нему, которая запечатала мои уста. Прежде всего я решил, что не буду умолять его и умру, оказав ему последнее слабое сопротивление.
