Amory stopped . He began for the first time in his life to have a strong distrust of all generalities and epigrams . They were too easy , too dangerous to the public mind . Yet all thought usually reached the public after thirty years in some such form : Benson and Chesterton had popularized Huysmans and Newman ; Shaw had sugar-coated Nietzsche and Ibsen and Schopenhauer . The man in the street heard the conclusions of dead genius through some one else 's clever paradoxes and didactic epigrams .
Эмори остановился. Он впервые в жизни начал испытывать сильное недоверие ко всяким обобщениям и эпиграммам. Они были слишком простыми и слишком опасными для общественного сознания. Однако все мысли обычно доходили до публики примерно через тридцать лет в такой форме: Бенсон и Честертон популяризировали Гюисманса и Ньюмана; Шоу приукрасил Ницше, Ибсена и Шопенгауэра. Обыватель услышал выводы умершего гения через чужие остроумные парадоксы и дидактические эпиграммы.