There was a long silence . A sense of poignant embarrassment descended upon those present . No one knew what to say or where to look . Garnett , with a laboured attempt at nonchalance , murmured :
Наступило долгое молчание. Чувство острого смущения охватило присутствующих. Никто не знал, что сказать и куда смотреть. Гарнетт, с трудом пытаясь сохранить беспечность, пробормотал:
