Muishkin was so absent , that from the very first he could not attend to a word the other was saying ; and when the general suddenly stopped before him with some excited question , he was obliged to confess , ignominiously , that he did not know in the least what he had been talking about .
Мышкин так отсутствовал, что с самого начала не мог внимать ни одному слову, которое говорил другой; и когда генерал вдруг остановился перед ним с каким-то взволнованным вопросом, он должен был с позором сознаться, что нисколько не знает, о чем говорил.
