Rogojin asked his question like a lost soul appealing to some divinity , with the reckless daring of one appointed to die , who has nothing to lose .
Рогожин задал свой вопрос, как заблудшая душа, взывающая к какому-то божеству, с безрассудной смелостью приговоренного к смерти, которому нечего терять.
